СЮРПРИЗ КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ

   — Сюрприз! — пропела Нэнси Дру, направив свою синюю спортивную машину к стоянке возле ресторана.
   Карсон Дру улыбнулся. Он уже знал, что его восемнадцатилетняя дочь что-то затевает. Теперь адвокат понял, в чем дело.
   — Но, по-моему, это не похоже на юридическую библиотеку, — поддразнил он.
   Нэнси остановила машину как раз напротив невысокого, покрытого белой штукатуркой здания. Дверь и окна ресторана были облицованы керамической плиткой, что придавало ему определенное изящество, свойственное архитектурному стилю американского юго-запада. На полукруглой вывеске над входной дверью было написано: «Аризона-Хаус».
   — Ты что, и вправду думал, что я потащу тебя в обеденный перерыв в юридическую библиотеку? — скептически заметила Нэнси.
   — Сначала да, — со смехом ответил отец. — Я ведь знаю, какой ты бываешь, когда расследуешь очередное дело. Ты думаешь только о нем и ни о чем больше.
   Нэнси не могла не согласиться. Действительно, если уж она распутывала какую-нибудь тайну, вряд ли что-либо могло ее отвлечь. Но так случилось, что именно сейчас она ничем в этом роде не занималась. Нэнси все выдумала, когда просила своего отца-адвоката помочь ей разобраться в фондах библиотеки, чтобы найти ключ к разгадке. Это был лишь повод, чтобы оторвать его от многочисленных дел в суде и вытащить на торжественный обед.
   — Я не забыла о твоем дне рождения, — сказала Нэнси, тряхнув светлыми с рыжеватым отливом локонами, доходившими до плеч. Карсон Дру покачал головой:
   — Сказать по правде, я был так занят, готовясь к завтрашней защите в суде, что совсем забыл об этом.
   — Каков отец, такова и дочь — яблоко от яблони недалеко падает, — весело заметила Нэнси, когда они вышли из машины и пошли по посыпанной гравием дорожке. — Бесс говорила, что этот ресторан — нечто потрясающее, — добавила девушка, вспомнив слова своей близкой подруги, Бесс Марвин. — Она здесь работает в гардеробе, подменяет заболевшую подругу. Бесс ведь просто без ума от хорошей кухни.
   Карсон открыл дверь и пропустил Нэнси вперед.
   — Да уж, если Бесс говорит, что здесь хорошо готовят, то это точно, — заметил он. — Я в жизни не встречал человека, который так любит поесть, как Бесс.
   Войдя в просторное фойе, Нэнси и ее отец смешались с небольшой толпой взволнованных людей. Слева располагался буфет, справа — гардероб.
   Нэнси посмотрела направо в надежде увидеть там Бесс, но в гардеробе никого не оказалось.
   — В зале много посетителей, — отметил Карсон. — Надеюсь, для нас найдется местечко?
   — Конечно, папа, — заверила отца Нэнси. — Столик для нас заказан. — Протиснувшись сквозь толпу, Нэнси подошла к конторке метрдотеля и поздоровалась: — Здравствуйте, меня зовут Нэнси Дру — Мы заказывали столик на час дня.
   Худощавый темноволосый молодой человек поправил очки и пробежал пальцем вниз по колонке имен, вписанных в книгу заказов под словом «вторник».
   — Дру… Дру — Дру — бормотал он.
   — Здесь должна быть наша фамилия, — нахмурившись, настойчиво сказала Нэнси. — Я звонила вам на прошлой неделе.
   — Я не сомневаюсь, что звонили, — ответил молодой человек. — Но боюсь, что кто-то перепутал все заказы. — Он указал на людей, толпившихся в фойе. — Большинство из них тоже заказывали столик. Извините, но — увы — вам придется подождать.
   — Ладно, — расстроенно пробормотала Нэнси, отходя от конторки. Как это могло случиться? Она так хотела, чтобы все прошло прекрасно.
   Направившись к отцу, Нэнси увидела, что Бесс уже отыскала его.
   — Это сказочное место, правда? — воскликнула Бесс, увидев Нэнси. — А я как раз обедала на кухне. Так мило с их стороны, что они кормят здесь своих сотрудников. Можно выбирать все, что угодно, кроме креветок и омаров. Это слишком дорогие блюда. Я как раз говорила твоему папе, что, хотя здесь бывает много посетителей, мне совсем нечего делать. Сейчас уже не так холодно, и в пальто никто не ходит. Сегодня и правда необычайно тепло для начала мая, ты… — Заметив выражение лица Нэнси, Бесс умолкла. — Что случилось? — спросила она.
   — Наш заказ потерялся, — мрачно ответила Нэнси.
   — Да что ты! — ахнула Бесс. — Я слышала, что целая куча заказов была перепутана. В последнее время здесь все идет наперекосяк. Давайте я попробую поговорить с Ли. Он наш метрдотель. Для вас должен найтись столик. — Отбросив за спину волосы, Бесс прошла к конторке метрдотеля.
   Несмотря на раздражение, Нэнси не могла не улыбнуться, глядя на Бесс. Сначала Бесс попыталась использовать все свое обаяние, широко раскрыв голубые глаза и улыбаясь самой прелестной улыбкой. Но потом девушка уперлась руками в бока и ее лицо потемнело от гнева. Все это время Ли то отрицательно качал головой, то беспомощно пожимал плечами. Ничего хорошего это не сулило.
   Нэнси как раз собиралась предложить отцу поехать в другой ресторан, когда Бесс позвала их, помахав рукой.
   — Для вас сейчас накрывают столик, — объявила она.
   — Идите за мной, — сказал Ли и провел их в главный зал ресторана, заполненный посетителями.
   — Красиво, правда? — восхищалась Бесс, следуя вместе с Нэнси за Карсоном и Ли к столику.
   Нэнси кивнула, разглядывая стены, окрашенные в нежно-розовый цвет, которые сверху окаймлял узор, выполненный в народном стиле. В центре зала красовались кактусы, на которые падал свет через застекленный проем в крыше.
   Хотя в ресторане было очень уютно, Нэнси почувствовала, что все же что-то здесь не так. И тут она поняла, что все дело в картинах, написанных маслом, висевших без рам на стене справа от нее. Это были пейзажи, но на них, вероятно, была изображена какая-то местность на северо-востоке штатов: высокие сосны, горные вершины, покрытые снегом, и сверкающие синие озера. «Эти места совсем не похожи на юго-западные равнины, — подумала Нэнси. — Как странно, что их решили здесь повесить». Но затем девушка переключила свое внимание на Бесс.
   — Как тебе удалось выбить для нас столик? — спросила она подругу.
   Бесс понизила голос, чтобы ее не услышал метрдотель:
   — Я напомнила Ли, что с тобой хотел встретиться Шоун.
   — Шоун? — переспросила Нэнси. Кротко глядя на подругу, Бесс пояснила:
   — Шоун Морган — владелец этого ресторана и шеф-повар. Надеюсь, ты не будешь возражать. У Шоуна неприятности, и я все ему о тебе рассказала.
   — Бесс! — воскликнула Нэнси, но, спохватившись, понизила голос: — Ты что, забыла? Я же говорила тебе, что некоторое время не буду заниматься расследованиями. Я собираюсь съездить к Неду до начала его сессии. — Нед Никерсон, близкий друг Нэнси, уехал учиться в Эмерсон — колледж. В начале весны Нэнси была так занята, что целых пять раз планировала съездить к Неду, но потом была вынуждена отложить эту поездку. — Я уже сто лет его не видела! — Нэнси умоляюще посмотрела на Бесс.
   — Не беспокойся! Это совсем пустяковое Дело, с которым ты, наверно, справишься за пару Дней, — схитрила Бесс. — Тебе нужно только поговорить с Шоуном. Он замечательный парень, и я обещала ему, что ты поможешь. Ну, пожалуйста, Нэнси!
   — Вот ваш столик, — показал Ли. Официанты быстро накрыли маленький столик возле вращающейся двери кухни.
   — Это все, что ты мог предложить? — спросила метрдотеля Бесс. — Да ведь это же Сибирь! — Девушка обернулась к Нэнси: — Так в этом ресторане называют худший столик.
   — Все хорошо, Бесс! — возразил Карсон, бросив взгляд на часы. — У меня всего лишь час до встречи с клиентом.
   Нэнси и Карсон Дру сели за столик, и Бесс присоединилась к ним, пододвинув себе стул.
   — Разве тебе не надо идти работать? — смеясь спросила Нэнси.
   Бесс быстро посмотрела назад через плечо.
   — Я не вижу ни одного посетителя в пальто, а просто так сидеть там я терпеть не могу. Скучно. Я немножко посижу с вами и вернусь в гардероб.
   Подошел официант, одетый в черные брюки, черный хлопчатобумажный фартук и синюю хлопчатобумажную рубашку. Красный платок на шее был последним штрихом его наряда в западно-американском стиле. Оглядевшись, Нэнси заметила, что другие официанты и официантки были одеты точно так же.
   — Добро пожаловать в «Аризона-Хаус», — приветствовал отца и дочь официант, подав им меню.
   — Попробуйте лосося, запеченного в подливе из мескитских бобов, — посоветовала Бесс, читая меню через плечо Нэнси. — Это фирменное блюдо Шоуна. Он потрясающий повар. То есть шеф-повар. Шеф-повара не любят, когда их называют просто поварами.
   Нэнси еще читала меню, как Бесс вдруг схватила ее за руку.
   — Глазам не верю! — воскликнула она. — Вот он. Да, это он.
   — Кто? — поинтересовался Карсон.
   Бесс наклонилась ближе к Нэнси и ее отцу.
   — Видите того парня, который только что вошел? — прошептала она. — Того, что стоит в фойе? Это наверняка Гарольд Брэккетт. Вы знаете, о ком я, — тот самый критик, который пишет статьи о ресторанах для газеты «Иллинойс Ньюс» и журнала «Фаин Фудз».
   Нэнси посмотрела, куда показывала Бесс, и увидела красивого мужчину среднего роста, лет тридцати с небольшим. На нем был дорогой серый костюм и желтый шелковый галстук. Его одежда и манера держаться делали его еще более представительным.
   — Ас чего ты взяла, что это он? — спросила Нэнси.
   — Здесь все говорят о статье Гарольда Брэккетта о ресторане «Сен-Тропез» во вчерашнем номере «Иллинойс Ньюс», — объяснила Бесс. «Сен-Тропез» слыл самым шикарным рестораном в Ривер-Хайтсе.
   — У Элиота, помощника повара, есть друг, который там работает, — продолжала Бесс. — Он рассказывал, что никто и не подозревал, что это был Брэккетт, до конца обеда. Но потом вдруг тот малый, что сидел за столиком в одиночестве, начал выговаривать официанту за все, что ему не понравилось в ресторане. Брэккетт дал их ресторану весьма низкую оценку. В своей статье он раскритиковал все то же, на что жаловался тот парень в ресторане. Наверное, это и был Гарольд Брэккетт.
   — Гарольд Брэккетт терпеть не может те рестораны, о которых пишет, — кивнул Карсон Дру, положив меню на стол.
   — Я знаю. Все так говорят, — отозвалась Бесс. — Так что, раз уж он написал о «Сен-Тропезе», значит, он в этом районе. А наш ресторан — самый новый в городе. Неужели ты думаешь, что он не проверит его, раз уж все равно околачивается поблизости?
   — Звучит логично, — согласилась Нэнси. — Но почему ты так уверена, что именно этот парень — Гарольд Брэккетт? Ты что, где-то видела его фотографию?
   Бесс отрицательно покачала головой.
   — Нет, что ты, ее никто не видел. Гарольд Брэккетт предпочитает оставаться неузнанным. Но друг Элиота говорил, что он был высокого роста, черноволосый и с желтым галстуком. Говорят, что Брэккетт всегда носит желтый галстук. К тому же он один. А такой красавчик без труда мог бы завести знакомство с любой девушкой. Это наверняка он.
   — Но, возможно, этот человек в командировке, — предположил Карсон.
   — Или, может, он такой противный, что никому не нравится, — поддразнила Нэнси.
   — Ну уж нет, он точно не противный, — , возразила, нахмурившись, Бесс. — Это видно с первого взгляда. Он похож на главного героя мыльной оперы. Или, на худой конец, на ведущего телеигры. — Бесс поднялась и посмотрела в сторону кухни. — Хочу предупредить Шоуна, что здесь, возможно, Гарольд Брэккетт. Я сейчас вернусь, — сказала Бесс и исчезла на кухне.
   Нэнси и Карсон Дру только успели сделать заказ, как в зал вернулась Бесс. За ней следовал рыжеватый молодой человек лет двадцати пяти, одетый в белоснежную униформу шеф-повара. Схватив его за руку, Бесс кивнула в сторону мужчины с желтым галстуком.
   — Вон он, — услышала ее голос Нэнси.
   — Вполне возможно, — медленно проговорил Шоун, вглядываясь в человека, следующего за Ли к столику у двери. — Очень похож. Я приготовлю для него особенный обед, на всякий случай.
   Бесс повернулась к столику Нэнси и представила:
   — Шоун Морган. А это Нэнси Дру и ее отец, Карсон Дру. Нэнси — моя подруга, о которой я тебе рассказывала. Та самая, которая, может быть, сумеет тебе помочь.
   Шоун грустно улыбнулся и пожал руки своим новым знакомым.
   — Очень приятно с вами познакомиться. Бесс уже рассказала вам о моих неприятностях?
   — Нет, — ответила Нэнси. — Только сказала, что у вас что-то не так.
   — Я, пожалуй, пойду в гардероб, — заторопилась Бесс. — Я заметила, что в ресторан только что вошла дама в норковом палантине. Представляете? В такую-то погоду! Приятного аппетита!
   Бесс пошла в гардероб, а Шоун сел на стул, на котором она сидела.
   — Я расскажу покороче, чтобы вы могли спокойно пообедать. Вот самая суть: думаю, что кто-то пытается выжить меня отсюда. Все, за что бы я ни взялся, идет наперекосяк.
   — А что именно у вас происходит? — уточнила Нэнси.
   Шоун пожал плечами.
   — Да взять хотя бы ваш заказ. Бесс рассказала мне, что случилось. Я приношу вам свои искренние извинения за то, что происходит здесь в последнее время. Сегодня утром, например, я обнаружил, что кто-то оторвал всю нижнюю половину книги заказов. Я совершенно уверен, что книга была цела, когда я уходил вчера вечером. А я уходил последним. Мы переписали уцелевшие фамилии клиентов в новую книгу, но фамилии и номера телефонов из второй половины так и не нашлись.
   — Какой ужас! — ахнула Нэнси. Шоун устало покачал головой.
   — А вчера вышла из строя воздухоочистительная система на кухне. Запах жира, готовящейся пищи и дым проникли в зал. Мастер, ремонтировавший систему, обнаружил в вентиляторе скомканную салфетку. А позавчера кто-то вывел из строя водопровод в туалетах. Туалетами невозможно было пользоваться. Если так пойдет и дальше, я разорюсь.
   — Вы кого-нибудь подозреваете? — спросила Нэнси.
   — Да нет, — вздохнул Шоун.
   — У кого, кроме вас, есть ключи? — настаивала Нэнси.
   — Ни у кого, — ответил Шоун. — Хотя, знаете, примерно неделю назад я несколько часов не мог их найти. В конце концов я нашел ключи на полу в фойе. Я решил, что просто выронил их.
   — Но кто-нибудь мог за это время сделать дубликаты, — предположил Карсон Дру.
   — Вполне возможно, я думаю, — согласился Шоун. Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. — Я все до последнего пенни вложил в это дело. Только одна реконструкция вогнала меня в долг выше крыши. Если мне не удастся добиться успеха, я пропал. Нэнси, Бесс говорила, что вы здесь лучший сыщик. Как вы думаете, можно что-нибудь выяснить?
   Задумавшись, Нэнси крутила в руке ножку бокала для воды. Эта тайна казалась ей не такой уж сложной. Она была почти уверена, что это дело рук кого-нибудь из работников ресторана. Этот человек наверняка может беспрепятственно ходить по ресторану, не вызывая ничьих подозрений. Если хоть чуть-чуть повезет, ей удастся вычислить виновного и еще останется время на поездку к Неду. К тому же Шоун, кажется, хороший парень, и ей бы очень не хотелось, чтобы он разорился.
   — Я попытаюсь, — наконец ответила Нэнси. — И у меня есть идея. Почему бы нам не сделать вид, что вы берете меня на работу официанткой? В этом случае я смогу вести расследование, не возбуждая подозрений.
   — Чудесно! — воскликнул Шоун, вставая. — Вы могли бы начать сегодня же?
   — Безусловно, — согласилась Нэнси. — Во сколько?
   — Лучше всего в пять часов. Наденьте черные брюки и удобную обувь. Остальные детали униформы я вам дам. Не знаю, как и благодарить вас, Нэнси, — добавил Шоун со вздохом облегчения.
   — Я сделаю все, что в моих силах, — пообещала Нэнси.
   Шоун посмотрел в другой конец зала — на человека, который, по мнению Бесс, был Гарольдом Брэккеттом. От его стола как раз отходила высокая изящная официантка с длинными рыжими кудрями.
   — Похоже, что Лорин уже приняла заказ, — заметил Шоун. — Пожалуй, я вернусь на кухню и прослежу, чтобы его обед был приготовлен по высшему разряду. — Шоун извинился и ушел в тот момент, когда принесли блюда для Нэнси и ее отца: лосося, запеченного с подливой из мескитских бобов, и горячую лепешку с начинкой из рыбы и крабов.
   — Ого! Лосось отменный, — похвалила Нэнси, попробовав рыбу. — А как твое кушанье?
   — Превосходно, — ответил Карсон Дру. — Я рад, что мы сейчас можем посидеть вместе, ведь ты опять начнешь пропадать, и я едва буду тебя видеть.
   — Да нет же, — улыбнулась Нэнси. — Это дело не займет много времени.
   — В прошлый раз ты говорила так же и пропала на несколько недель, — напомнил отец. Нэнси рассмеялась:
   — Я помню. Но та тайна казалась гораздо проще, чем на самом деле. А эта отнюдь не замысловатая.
   — Ловлю тебя на слове, — хмыкнул Карсон Дру.
   Следующие двадцать минут отец и дочь обедали и весело разговаривали. Когда они бывали поглощены работой, то частенько видели друг друга лишь в прихожей, успевая только поздороваться и обменяться парой слов. Нэнси была рада, что им выдалась возможность поговорить.
   Взглянув на мужчину с желтым галстуком, Нэнси увидела, что он собирается приняться за еду.
   — Папа, как ты думаешь, это действительно Гарольд… — Нэнси прервалась на полуслове, увидев, как изменилось выражение лица незнакомца. Что-то случилось, что-то очень серьезное. Глаза мужчины наполнились слезами, а щеки покрылись пунцовым румянцем.
   Схватившись одной рукой за горло, он ухватился другой рукой за край стола и с усилием встал. Из глаз его ручьем лились слезы. Он открыл рот, пытаясь что-то сказать, но не смог произнести ни слова.

С КАЖДОЙ МИНУТОЙ ЖАРЧЕ

   Нэнси с тревогой взглянула на потолок.
   — Уже должна была бы сработать противопожарная система, — заметила она.
   — Но не сработала, — горестно возразила Бесс.
   Бросив взгляд назад через плечо, Нэнси увидела, что теперь их отделяла от зала полутораметровая стена огня. Огонь быстро распространялся: он уже перекинулся на груду коробок на тележке. Кухня наполнялась едким черным дымом.
   — На помощь! — закричала Бесс, но зажала себе рот, задохнувшись от дыма и закашлявшись.
   Быстро оценив обстановку, Нэнси бросилась к огромной кухонной раковине. Она открыла холодную воду и направила струю на огонь. Но струя была слишком слабой, чтобы сбить пламя.
   Тогда Нэнси принялась поливать себя водой.
   — Давай же, Бесс, обливайся!
   Не переставая кашлять, Бесс тоже плеснула на себя водой. А Нэнси, обнаружив две матерчатые салфетки, намочила их и протянула одну салфетку подруге.
   — Закрой ею рот и нос, — с трудом дыша, проговорила Нэнси. — И ляг на пол. Дым скапливается выше.
   Девушки легли на пол, и Нэнси в который раз огляделась в поисках выхода. Под самым потолком она заметила два узких прямоугольных окна. До них не просто добраться. Но, может, ей удастся что-нибудь кинуть и разбить стекло? В кухню стало бы поступать больше воздуха, столь необходимого ей и Бесс. Хотя, с другой стороны, это может раздуть пламя.
   Но Нэнси уже не нужно было ничего решать самой. Дверь кухни с треском распахнулась. Первым ворвался Шоун, за ним следовали метрдотель Ли и одна из официанток. Каждый из них держал в руках огнетушитель и направлял его на стену огня. Шоун отшвырнул ногой обуглившийся шкаф. Официантка и Ли продолжали тушить пламя, а Шоун подбежал к Нэнси и Бесс. Бесс схватила его за руку и согнулась в новом приступе кашля.
   — Вас нужно побыстрее вывести отсюда, — сказал Шоун девушкам.
   Нэнси сделала два шага к выходу и покачнулась. У нее сильно кружилась голова, и ее подташнивало.
   — Присядь, — посоветовал Шоун, помогая Нэнси опуститься на пол. — Я сейчас вернусь. — Он вывел из кухни задыхающуюся от кашля Бесс. Минутой позже он возвратился к Нэнси.
   Нэнси почувствовала, как Шоун обнял ее за плечо своей сильной рукой.
   — Человек погибает от дыма раньше, чем от огня, — объяснил он, уводя девушку из кухни.
   Когда Шоун привел ее в обеденный зал ресторана, Нэнси увидела, что у двери столпилось несколько служащих. Среди них Нэнси узнала Лорин, старшую официантку, и бармена Роя.
   — Пожарные уже в пути, — сообщила Лорин Шоуну. Взгляд ее зеленых глаз обжег Нэнси, тяжело опирающуюся на плечо Шоуна.
   — Тебе понадобилось всего лишь полчаса, чтобы попасть в переделку, — съязвила Лорин, когда Нэнси рухнула на стул возле Бесс.
   — Прекрати, Лорин, — оборвал ее Шоун. — Пойди-ка лучше на стоянку и встречай пожарные машины. Нужно будет проводить пожарных на кухню.
   Лорин свирепо посмотрела на Шоуна, прежде чем уйти.
   — Пожалуй, будет лучше, если я прослежу, как там управляются на кухне, — решил Шоун и ушел. Темноволосая официантка, назвавшаяся Анной-Марией, подала Бесс и Нэнси воду и смоченные в воде салфетки.
   — Что случилось? — послышался грубый голос Джека, в его речи еще заметнее стал французский акцент. Он входил в обеденный зал из фойе. Позади него следовал Элиот.
   — На кухне был пожар, — устало ответила Нэнси.
   — О Господи! — встревожился Элиот. — Надеюсь, это не от того, что я не выключил плиту или что-то в этом роде?
   — Нет, — успокоила его Бесс, стирая сажу со щек. — Загорелся шкаф с бельем.
   — Кто-нибудь из вас, вы или Джек, курите? — спросила Элиота Нэнси. — Пожар мог начаться от брошенной сигареты.
   Джек обиженно насупился.
   — В моей кухне курить запрещено, — заявил он.
   «В моей кухне», — отметила Нэнси, подивившись тому, как он это сказал.
   — А куда вы ушли? — спросила она шеф-повара. — Мы думали, что вы все еще на кухне. Мастер десертов надменно поднял брови.
   — Вас это абсолютно не касается, но я пошел посмотреть, почему Элиот так долго копается.
   — В буфете не было вишен, и поэтому мне пришлось спускаться в кладовую, — объяснил Элиот. — Я не смог их найти, и Джек спустился и помог мне искать. — Он робко протянул банку ярко-красных вишен: — Я нашел их.
   Нэнси улыбнулась, но опять вспомнила о пожаре.
   — В том шкафу хранилось еще что-нибудь — какой-нибудь растворитель или химикаты, которые могли бы вдруг возгореться?
   — Не думаю, — ответил Элиот.
   — Абсолютно точно нет, — отрезал Джек.
   Нэнси медленно поднялась со стула. Вдалеке послышались сирены пожарных машин. «Пожарище наверняка смогут выяснить, что случилось», — убеждала себя Нэнси, вновь направляясь на кухню. Она остановилась в дверях и посмотрела на последствия пожара. Пол в кухне был покрыт мыльной пеной, стены почернели и обуглились, а в воздухе, словно темная злая туча, висел густой дым. Посреди кухни в одиночестве стоял Шоун, прикрывая рот и нос полотняной салфеткой. Он подошел к плите, включил вентиляторы, чтобы разогнать дым, и огляделся. На его лице было написано полнейшее отчаяние.
   Он почувствовал взгляд Нэнси и посмотрел на нее.
   — Я напрасно вызвал пожарных, — заметил он, услышав приближающийся вой сирен. — Теперь ко всему прочему меня еще задушат штрафами.
   — Потому что огнетушители на кухне оказались пустыми? — уточнила Нэнси.
   — И потому, что противопожарная система не сработала, — добавил Шоун.
   — Но почему же произошли все эти неприятности? — спросила Нэнси.
   Шоун взобрался на стол и дотянулся до клапана на потолке.
   — Я смогу объяснить вам, почему не сработала система, — сказал он, открывая клапан. — Система была отключена. — Спустившись со стола, Щоун поднял пустой огнетушитель, брошенный Нэнси на пол. — Это совсем новый огнетушитель, — заметил он. — Им еще ни разу не пользовались. Должно быть, кто-то нарочно опустошил его.
   — Но из того, что вы сказали, следует, что это был поджог, — догадалась Нэнси.
   — Да, очень на то похоже, — хмуро согласился Шоун. — Я никогда днем не закрываю дверь черного хода, только на ночь. Через эту дверь весь день подносят еду, и поставщики заходят прямо в кухню. Кто-то взял мои ключи и закрыл эту дверь снаружи.
   Услышав совсем рядом пронзительный вой пожарных машин, Нэнси поняла, что пожарные прибыли. Минутой позже они вбежали в кухню.
   — Нэнси, — распорядился Шоун. — Скажите Ли, чтобы он обзвонил всех наших клиентов, сделавших заказы на сегодняшний вечер. И пожалуйста, попросите Лорин отпустить весь персонал домой.
   Шоун остался в кухне с пожарными, а Нэнси, пройдя в зал, застала там только Бесс и Элиота, которые о чем-то разговаривали.
   — А где все? — поинтересовалась Нэнси.
   — Лорин заставила их заняться инвентаризацией в кладовой, — объяснила Бесс. — Вид подчиненных, которые стоят сложа руки, сводит ее с ума.
   — На самом деле Лорин очень милая, — возразил Элиот. — Это только в последнее время она стала такой раздражительной.
   — А ты знаешь почему? — спросила Нэнси.
   Элиот отрицательно покачал головой.
   Нэнси вовремя вспомнила, что не собиралась никого посвящать в тот факт, что она ведет расследование, и тут же подавила в себе желание забросать Элиота вопросами.
   Лицо молодого человека вдруг прояснилось.
   — Я знаю, где я видел вас раньше. Я весь день пытался это вспомнить. Я видел вашу фотографию в газете. Вы детектив Нэнси Дру. — Юноша ссутулился, подался вперед и заговорщически прошептал: — Вы расследуете все эти таинственные происшествия, которые здесь творятся?
   Нэнси покачала головой.
   — Да нет, просто пытаюсь подзаработать.
   — Да? — недоверчиво переспросил Элиот.
   — Конечно, — быстро заверила его Нэнси. — Пожалуйста, не говорите никому обо мне, ладно? Я не хочу потерять место и буду усердно работать и хорошо выполнять свои обязанности.
   — Я буду свято хранить вашу тайну, — торжественно пообещал Элиот.
   Нэнси передала Бесс просьбу Шоуна отменить все заказы, и Бесс отправилась искать метрдотеля.
   — Теперь мне нужно сказать Лорин, чтобы она отпустила всех домой, — вздохнув, подумала вслух Нэнси.
   — Я передам ей, — предложил Элиот вставая. — Мне все равно нужно еще кое о чем с ней поговорить. Пока!
   Как только он ушел, вновь появилась Бесс.
   — Я думаю, тебе следует бросить это дело, я и сама готова уволиться, — предложила она Нэнси. — Кем бы ни был тот, кто все это творит, он шутить не будет. Мы запросто могли там погибнуть.
   Нэнси мрачно кивнула.
   — Знаю. Сначала я думала, что здесь замешан какой-нибудь недовольный работник ресторана. Но все оказалось гораздо серьезнее.
   — Значит, ты бросишь расследование? — обрадовалась Бесс.
   Нэнси отрицательно покачала головой.
   — Ты же меня знаешь. Я не привыкла сдаваться в тот момент, когда становится жарко. Я ночью глаз не сомкну, буду думать, кто виноват. К тому же мне хотелось бы помочь Шоуну.
   — И это означает, что я тоже не могу уволиться, — вздохнула Бесс.
   — Если ты так хочешь, я не буду возражать, — успокоила ее Нэнси.
   — Да брось ты, — отмахнулась Бесс. — Это я втянула тебя в эту историю. И я не оставлю тебя одну. Давай я помогу Ли отменить заказы, а потом мы отправимся домой. Я хочу наконец смыть с себя всю эту сажу.
   Нэнси собралась было пойти вслед за Бесс, но увидела Шоуна, выходящего из дверей кухни.
   — Я сейчас догоню тебя, — сказала она подруге.
   — Только этого мне и не хватало, — сказал Шоун, устало протирая глаза. — Больше тысячи долларов штрафа.
   — Ой-ой! — посочувствовала Нэнси. — Вы не сказали им, что подозреваете поджог? Шоун покачал головой.
   — Я решил не говорить. Мне не нужно, чтобы распространялись подобные слухи. Если клиенты узнают, что против нашего ресторана настроен какой-то поджигатель, они никогда не придут сюда.
   — Я вас понимаю, — сказала Нэнси. — А пожарные выяснили, как начался пожар?
   — Нет, но они считают, что первыми загорелись скатерти в шкафу.
   — Да, эти скатерти загорелись ужасно быстро, — заметила Нэнси, припоминая, что пожар начался минуту или две спустя после того, как они с Бесс отошли от шкафа. — Держу пари, их чем-то облили. Хотя я не почувствовала запаха бензина или керосина.
   Шоун провел рукой по своим волосам песочного цвета и вздохнул.
   — Да уж, все это весьма загадочно. Еще один удар призрака, желающего погубить наш ресторан.
   — Похоже, так оно и есть, — согласилась Нэнси.
   Шоун провел пальцем по столу. Палец стал черным от сажи.
   — Ну и денек был сегодня, — подавленно произнес он, вытирая руку о фартук. — Чтобы сделать ресторан процветающим, я рассчитывал на две вещи: во-первых, на хорошие отзывы в газетах. Но самому известному в наших местах обозревателю, Гарольду Брэккетту, вдруг достается на обед целая порция жгучей возаби.
   — Он обещал прийти еще раз, — напомнила Шоуну Нэнси. — А на что вы еще рассчитывали?
   Шоун вздохнул:
   — На рубин «Глаз дракона».
   — На что? — переспросила Нэнси. Шоун подвинул себе стул и сел.
   — Разве вы не помните тот огромный рубин, который Гэри Пауэлл подарил Стелле Дэйвис, когда они в третий раз поженились?
   — Я обычно не слежу за разными праздниками и юбилеями, — ответила Нэнси, покачав головой.
   — Но ведь этот рубин — дедушка всех рубинов мира, — пояснил Шоун. — Он стоит целое состояние. Когда Гэри и Стелла в очередной раз развелись, они продали рубин. А купила его Фелиция Уэйнрайт.
   — Да? — удивилась Нэнси. Она никогда не встречалась с Фелицией Уэйнрайт, но слышала о ней. Ее аристократические черты лица и гладко зачесанные волосы иногда появлялись на фотографиях в газетах Ривер-Хайтса на страницах светской хроники. Это была одна из самых состоятельных женщин в округе. Она жила в особняке, построенном в викторианском стиле, недалеко от «Аризона-Хаус».
   — Но какое отношение имеет рубин к вашим планам? — спросила Нэнси.
   — Ну, — отозвался Шоун, — госпожа Уэйнрайт, кажется, решила продать рубин с аукциона, чтобы на эти деньги основать благотворительный фонд для своих подопечных. Ювелиры и все, кто заинтересован в приобретении рубина, слетятся сюда со всех концов страны, чтобы принять участие в аукционе, а заодно и в праздничном обеде по случаю аукциона, который госпожа Уэйнрайт дает в эту субботу.
   — И обед будет проводиться здесь, — радостно закончила его мысль Нэнси. — Как здорово! Шоун вздохнул.
   — Да, благодаря этому «Аризона-Хаус» станет популярным. Но если затея с обедом провалится, я разорен. А если и дальше дело пойдет так, как сейчас, обед провалится наверняка. Если госпожа Уэйнрайт прознает обо всех наших неприятностях, она может отменить обед. И из-за этого я могу разориться. Я уже заказал в кредит несколько фунтов омаров и несколько ящиков лучшего шампанского, рассчитывая оплатить счет деньгами от обеда.
   — Я совсем недавно что-то читала про Фелицию Уэйнрайт, — медленно произнесла Нэнси, стараясь вспомнить, что именно. — Кажется, позапрошлой ночью в ее доме сработала система сигнализации, верно?
   — Я тоже читал об этом, — кивнул Шоун. — . Ничего не пропало, и никого не поймали. Возможно, была просто ложная тревога, Говорят, что в доме госпожи Уэйнрайт установлена новая сверхчувствительная система безопасности специально для охраны рубина.
   Внезапно опять появилась Бесс и подошла к Нэнси и Шоуну.
   — Всех обзвонили, — доложила она. — Вы не возражаете, если мы с Нэнси пойдем домой? — обратилась Бесс к Шоуну.
   — Конечно, — согласился Шоун. — До завтра, девушки. А мне еще нужно подняться в кабинет и позвонить в несколько мест. Я должен немедленно связаться с бригадой профессиональных мойщиков. Но вряд ли удастся полностью удалить из ресторана запах гари. — Шоун направился в фойе, из которого лестница вела наверх, в его кабинет.
   Бесс обернулась к Нэнси.
   — Ты меня подбросишь? — спросила она. — Тогда мне не придется опять просить мамочку заезжать за мной.
   — Конечно, — ответила Нэнси и, сглотнув, поморщилась от боли. — У тебя не болит горло от этого дыма? Мое просто разрывается от боли.
   — У меня тоже, — подтвердила Бесс, направляясь вместе с Нэнси к выходу.
   Девушки собрались было выйти на улицу, как вдруг Бесс остановилась.
   — Ах, я совсем забыла о самой приятной стороне этой работы! Сегодня же день получки. Наши чеки хранятся у Шоуна в кабинете. Я сейчас вернусь.
   — Я с тобой, — подхватила Нэнси. — Это даст мне возможность побывать наверху.
   Поднявшись по узким ступенькам до половины лестницы, Нэнси схватила Бесс за руку.
   — Послушай, — сказала она. Из-за закрытой двери на верхней лестничной площадке доносились громкие голоса. — Это, похоже, Лорин.
   Пройдя вперед, Нэнси быстро подошла к двери и прислушалась. Она услышала голос Шоуна:
   — Будь добра, успокойся, пожалуйста.
   Но Лорин явно не собиралась успокаиваться. Каждое свое слово она выкрикивала, и ее голос становился все более пронзительным.
   — Ты погубил мою жизнь своей ложью! — гневно кричала Лорин. — Ты пожалеешь, что заставил меня все это вытерпеть. Ты за все заплатишь, Шоун Морган, мне уже все равно!

НОЧНЫЕ ПОСЕТИТЕЛИ

   Нэнси непроизвольно прикрыла глаза рукой, потом быстро огляделась, готовая ко всему. Она внимательно осматривала стоянку, а сердце стремительно колотилось в груди.
   Наконец девушка обнаружила впереди источник этого слепящего света: на углу ресторана, на крыше, был установлен огромный прожектор.
   — Прожектор, реагирующий на движение, — сказала про себя Нэнси, и из груди ее вырвался громкий вздох облегчения. В прожекторе был датчик, регистрирующий любое передвижение. Он срабатывал автоматически, когда кто-нибудь приближался.
   Нэнси вышла из поля действия прожектора, луч света погас, и ее снова окутала тьма.
   Она быстро добежала до парадного подъезда и проскользнула в открытую дверь. Войдя, Нэнси на минуту застыла, прислушиваясь, но не уловила ничего, кроме гудения мороженицы в комнате отдыха. В ресторане было тихо и, очевидно, пусто.
   Нэнси знала, что должна где-то спрятаться на случай, если кто-нибудь объявится. Обеденный зал будет, пожалуй, основным местом действия. Ее глаза вскоре привыкли к темноте, и она пробралась в зал, не включая фонарика.
   Вдруг раздался ужасный грохот. Сердце Нэнси ушло в пятки. Девушка застыла на месте. Грохот донесся из кухни. Собравшись с духом, Нэнси тихо подошла к двери кухни и осторожно открыла ее. Заглянув туда, она не услышала и не увидела ничего подозрительного. Кухню освещал красный свет указателя над дверью черного хода.
   И тут Нэнси отпрыгнула, затаив дыхание. Прямо у ее ног промелькнула маленькая черная тень. «Мышь», — догадалась Нэнси. Она понимала, что мышь, привлеченная запахом пищи, могла пробраться на самую чистую кухню. И все же Нэнси удивилась: кухня Шоуна была просто безупречной, и все продукты были далеко убраны и хорошо спрятаны.
   Вглядевшись в темноту, девушка увидела, что на полу, возле одного из разделочных столов, что-то лежит, как будто какая-то коробка.
   Нэнси насторожилась и внимательно прислушалась. На кухне не было признаков жизни. Если там кто-то и был — он или она, — то, наверное, убежал через черный ход. Нэнси вынула из своей кожаной сумочки маленький фонарик и направила его свет на коробку. Это оказалась грубо сделанная сетчатая клетка размером примерно с небольшую микроволновую печь. Грохот, который она услышала, возможно, был оттого, что клетка упала со стола на пол. Может быть, ее предусмотрительно поставили на край? Или кто-то столкнул ее?
   Набравшись мужества, Нэнси вошла в темную кухню и посветила фонариком во все углы. Кажется, никого. Вдруг по руке Нэнси пробежала дрожь. Взглянув направо, она увидела, что стальная дверь огромного холодильника открыта.
   Нэнси тотчас выключила фонарик. Может, преступник был чем-то занят внутри и даже не заметил свет. Она тихонько подкралась к двери холодильника, встала за ней и прислушалась.
   Ширк-ширк-чирк. Странное шуршание и царапанье — вот все, что услышала Нэнси. Она осторожно выглянула из-за двери. В холодильнике стояли лотки с фруктами и овощами, лежали молочные и другие продукты.
   Злоумышленника в холодильнике не оказалось, и все же шуршание не прекратилось.
   Нэнси опять включила фонарик и увидела трех мышей, грызущих яблоки в большой сетке. Лишь только свет фонарика упал на них, в тот же миг они удрали и скрылись где-то за лотками, коробками и сетками, выстроившимися вдоль стен.
   Нэнси подошла ближе и заглянула внутрь. Холодильник был размером с небольшую комнату, но так набит продуктами, что в нем оставалось лишь немного места, чтобы человек мог перемещаться внутри.
   — Конечно, — вслух произнесла Нэнси, продолжая освещать холодильник фонариком. — В этом есть смысл, и немалый. Это еще одна диверсия.
   Кто-то выпустил в кухне мышей и оставил эту дверь открытой.
   Здорово придумано. Не только потому, что мыши попортят все запасы еды в ресторане, но и потому, что Шоуну придется закрыть свое заведение до тех пор, пока дезинсектор не очистит его от грызунов.
   Вдруг Нэнси почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она поняла, что рядом кто-то есть. Но не успела она повернуться, как чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и втолкнули в холодильник с такой силой, что она упала на колени.
   Хлоп! Дверь холодильника захлопнулась за ее спиной.
   Нэнси с трудом поднялась на ноги и изо всех сил надавила на внутреннюю ручку холодильника. Но дверь не поддалась.
   — Эй! — крикнула девушка злоумышленнику. — Выпустите меня!
   Но в ответ лишь мертвая тишина. На мгновение Нэнси охватила паника, но девушка быстро подавила ее.
   «Должен же быть выход отсюда», — думала Нэнси, медленно, пядь за пядью освещая фонариком стены и потолок холодильника. Луч света упал на небольшую красную кнопку с надписью «Тревога».
   Взобравшись на ящик с помидорами, Нэнси дотянулась и нажала на кнопку. Снаружи раздался громкий звон. Девушка сильнее надавила большим пальцем на кнопку и не отпускала ее. Звон раздавался непрерывно, но никто на него не пришел.
   «Глупо, — решила Нэнси, спустившись с ящика. — Единственный, кто мог слышать сигнал тревоги, — тот негодяй, что запер меня в холодильнике».
   Нэнси подула на руки, чтобы согреть их. В воздухе образовалось облачко пара. Ее хлопчатобумажная рубашка и рейтузы не могли служить надежной защитой от такого ужасного холода.
   К тому же серьезной была проблема воздуха. Нэнси не знала точно, сколько воздуха оставалось в этом небольшом замкнутом пространстве. Но одно она знала наверняка. К тому времени, как ее завтра найдут здесь, видок у нее будет неважный. Это при том, если ей хватит воздуха на ночь.
   Услышав в углу шорох, Нэнси подпрыгнула от неожиданности. «Мышь», — вспомнила она. Вообще-то Нэнси не брезговала этими маленькими пушистыми зверьками. Но быть запертой вместе с ними в такой крохотной клетушке — совсем другое дело. Нужно постараться не думать об этом.
   Мышь пробежала по полу и метнулась за лоток. Да уж, нужно очень постараться.
   Устроившись без особых удобств на краю другого ящика, Нэнси принялась разрабатывать план. Она и прежде попадала в сложные ситуации. И если они чему-нибудь научили ее, так это оставаться спокойной и трезво рассуждать. Если она поддастся панике, все будет кончено.
   И вдруг ручка холодильника щелкнула. Нэнси напряглась и отступила на шаг назад, приготовившись лицом к лицу встретиться с тем, кто попытается войти.
   Скрипнув, тяжелая дверь немного отворилась, но никто не появился. Нэнси поняла, что кто-то выпускает ее, но не собирается показываться ей на глаза. Возможно, именно в этот момент он или она удирает из кухни.
   — Стой! — закричала Нэнси, выскакивая из холодильника.
   Темная фигура была уже у двери черного хода. Через мгновение Нэнси услышала, как хлопнула дверь — преступник выбежал на улицу.
   Пробежав через кухню, Нэнси рывком открыла дверь в тот момент, как злоумышленника осветил луч прожектора. Она на секунду увидела его: приземистый, широкоплечий, на голове — темная вязаная шапка. В следующий миг он вырвался из потока света. Луч погас, и преступник исчез в темноте.
   Нэнси выбежала за ним. Прожектор зажегся, осветив стоянку, но она была пуста. Не было слышно даже шума мотора. Преступник как будто растворился в ночи.
   Тяжелая капля ударила в бровь Нэнси, и внезапно заморосил дождь. Нэнси развернулась и пошла обратно в ресторан. Нужно было позвонить Шоуну и рассказать, что ей удалось обнаружить. НО кто-то же должен изловить мышей!
   Решив воспользоваться телефоном в кабинете Шоуна, Нэнси прошла через зал ресторана и поднялась по ступенькам на второй этаж.
   В кабинете она включила свет и подошла к телефону. К счастью, номер Шоуна оказался в числе пяти номеров, занесенных в память телефона. Три других были номерами поставщиков продуктов, напитков и белья. Четвертый был помечен «Лорин».
   Нэнси нажала на кнопку с надписью «дом», и телефон автоматически набрал номер Шоуна.
   — Привет, говорит Шоун. Я сейчас не могу подойти к телефону… — прозвучал автоответчик. После сигнала заговорила Нэнси:
   — Шоун, это Нэнси. В ресторане неприятности. Я подожду вас здесь еще полчаса. А потом звоните мне домой.
   Нэнси назвала свой номер телефона, повесила трубку и уселась во вращающееся кожаное кресло Шоуна.
   «Я уже где-то видела того человека, что выбежал из кухни», — размышляла Нэнси. И никак не могла вспомнить, где именно.
   Положив голову на спинку кресла, Нэнси закрыла глаза. Она восстановила в памяти образ мужчины, бегущего через автостоянку. Перед глазами снова встали его плечи, черная рубашка и вязаная шапка.
   Этот мысленный образ подсказал ей что-то, что Ускользнуло от нее раньше. Она ведь еще видела его бакенбарды и затылок. У него были совсем седые волосы.
   Нэнси широко раскрыла глаза.
   — Джек!
   Она узнала не только его волосы, но и его фигуру, его манеру двигаться — все. Нэнси была уверена, что это он.
   — Дело закрыто, — сказала она, поднимаясь с кресла. — Почти.
   Нэнси все еще не знала мотивы преступника. Возможно, это было связано со сделкой, которую заключили Шоун и Джек. Может быть, Джек думал, что Шоун слишком мало заплатил ему, и хотел расквитаться. А может, между Шоуном и Джеком была какая-то вражда, что-то, что Шоун постеснялся рассказать.
   Нэнси больше не собиралась сидеть сложа руки и ждать Шоуна. Почему его нет дома? Может быть, он дома, просто лег спать? Нэнси размышляла: может, поехать к нему домой и разбудить его? Он наверняка захочет узнать, что она обнаружила.
   Включив свет, Нэнси спустилась вниз по ступенькам. Открыв входную дверь, она увидела, что на улице бушует гроза и автостоянку напротив заливают стремительные потоки воды.
   Нэнси уже хотела было бежать к своей машине, как вдруг вспомнила о том, что дверь холодильника осталась открытой. Вряд ли имело смысл оставить пропадать все продукты Шоуна.
   Осторожно закрыв дверь ресторана, девушка направилась обратно на кухню. Над головой разразился удар грома, и окна осветил зигзаг вспыхнувшей вслед за ним молнии.
   В это мгновение Нэнси увидела в зале ресторана темную фигуру. Девушка прижалась спиной к стене фойе. Сердце бешено стучало у нее в груди, а в сознании была лишь одна мысль: услышали ее или нет? Она надеялась, что гром и шум дождя заглушили звук ее шагов.
   Нэнси неслышно подкралась ко входу в зал ресторана и присела на корточки у стойки метрдотеля.
   Человек в темном зале не отрываясь смотрел на картины, висевшие на стене. Его глаза уже, очевидно, привыкли к темноте — он не зажигал фонарик. Уже по росту незнакомца Нэнси могла определить, что это не Джек. Этот человек был среднего телосложения. Мешковатая одежда скрывала его фигуру, но Нэнси была совершенно уверена, что это мужчина.
   Что же происходит? Почему незнакомец так стоит там?
   И тут неизвестный резким движением поднял руку — Нэнси увидела, как в его руке, занесенной над головой, сверкнуло лезвие ножа, — и полоснул им по картине!
   Он снова и снова рубил ножом это полотно. А потом начал кромсать картину, висевшую рядом.
   Нэнси понимала, что в одиночку в темноте было бы глупо пытаться задержать преступника, в руках которого был нож. Разумнее проследить за ним, и желательно из кабины автомобиля — так безопаснее.
   Но тут ей в голову пришла ужасная мысль. А что, если появится Шоун? Он наскочит прямо на преступника, вооруженного ножом. Нэнси поежилась. У нее не было другого выхода — только ждать снаружи. Так она могла перехватить Шоуна и была готова преследовать ночного посетителя, как только он сядет в машину.
   Нэнси украдкой пробралась к выходу. Она выскользнула на улицу и побежала под проливным Дождем. Шлепая по лужам, она добежала до той части здания, где не было окон.
   Там, у стены ресторана, стоял небольшой черный седан. Очевидно, преступник рассчитывал на то, что в этот час он никого здесь не встретит. Нэнси мысленно отметила номер машины: РВ5-289. Для более тщательного осмотра не было времени. Она побежала к мусорному баку, радуясь, что догадалась спрятать за ним свою машину.
   Нэнси зашла за мусорный бак и огляделась. Над головой неожиданно раздался удар грома. «Что за ночка!» — подумала девушка, устало качая головой, а дождь стекал по ее мокрой одежде.
   Через несколько минут в дверях ресторана показался злоумышленник и быстро запрыгнул в свою машину. Нэнси надеялась, что вспышка молнии хоть немного осветит его, но молния запоздала. Гроза пошла на убыль.
   Как только незнакомец включил зажигание, Нэнси вскочила в свой «мустанг». Она выехала из-за бака и увидела, что седан направляется вверх по грязной дороге, идущей от «Аризона-Хаус». Пока они ехали по этой дороге, Нэнси решила на свой страх и риск не включать фары. Понемногу увеличивая скорость, она следовала сквозь пелену дождя за красными габаритными огнями.
   Пройдя с полмили, седан свернул в более населенную часть города. Нэнси притормозила и чуть поотстала. Теперь она вынуждена была включить фары, иначе рисковала наскочить на полицию. Уже поздно, и на дороге вряд ли будут другие машины. Нэнси понимала, что должна держаться на приличном расстоянии, чтобы ее не заметил водитель седана.
   А он, казалось, никуда не спешил. Это хороший знак — он еще не заметил, что она преследует его. Нэнси следовала за ним мимо роскошных домов, сосредоточенных в этой части города. Девушка удивилась, когда седан вдруг затормозил и остановился у особняка госпожи Уэйнрайт.
   Что он там потерял? Какое отношение имеет этот человек к поместью госпожи Уэйнрайт? Нэнси не успела подумать об этом, когда поняла, что перед ней стоит более насущная проблема: как остаться незамеченной.
   У нее не было выбора. Она проехала мимо седана и свернула направо в первый же переулок. Там съехала на обочину и выключила фары. Она решила подождать, пока седан проедет мимо, а потом снова сесть ему на хвост.
   Прошло минут пять, прежде чем проехал седан. Но теперь он промчался так быстро, что его шины завизжали на повороте. Это так удивило Нэнси, что она даже не сразу завела свою машину. Хотя и теперь еще Нэнси ехала, не превышая дозволенной скорости, ей была не по душе такая гонка в грозу. Дворники на лобовом стекле работали вовсю, и потоки дождя заливали машину. Нэнси вцепилась в руль, стараясь не потерять управление автомобилем.
   Может быть, преступник пытается скрыться? Похоже на то. Нэнси чуть отпустила педаль газа. Если она немного отстанет, может, он поверит, что оторвался. Конечно, она рискует потерять его, но рискнуть все же стоит.
   Седан свернул на магистраль, идущую по окраинам Ривер-Хайтса. Нэнси повернула за ним. На пустынном шоссе седан еще прибавил скорость, но хорошая видимость позволяла Нэнси не терять его из виду даже на приличном расстоянии. Нэнси заметила, как он свернул на улицу, ведущую в самый бедный район Ривер-Хайтса.
   Красный свет светофора в конце этой улицы вынудил водителя седана остановиться, и Нэнси Успела подъехать ближе и заметить, что у светофора он свернул направо. Она проехала на зеленый свет и, повернув, снова увидела впереди седан успел проехать уже целый квартал.
   Ливень, стихая, перешел в мелкий дождик.
   Вслед за седаном Нэнси проехала еще два грязных неосвещенных квартала. Не включив сигнал поворота, седан вдруг резко свернул к ярко освещенному пункту мойки машин, открытому круглые сутки.
   «К мойке машин?» — озадаченно подумала Нэнси.
   Позабыв об осторожности, Нэнси подъехала к мойке, как только седан скрылся за матерчатым занавесом, прикрывающим въезд в нее. Теперь ему не уйти. Когда появится его машина, освещенная ярким светом прожекторов, Нэнси будет наготове и хорошенько рассмотрит водителя. Возможно, она даже попытается его задержать. Здесь, на открытой площадке, это безопаснее.
   Нэнси без колебаний проехала мимо растерявшегося дежурного оператора. Она поставила свою машину напротив выхода из мойки, перекрыв дорогу, и стала ждать. Ленточный транспортер медленно вывозил черный седан из мойки. Вот показались его фары.
   Помытый и заново отполированный, капот блестел, как новый. Наконец показалось сверкающее лобовое стекло машины. Нэнси пристально всмотрелась сквозь стекло в машину. Седан был пуст.

МУТНАЯ ВОДА

   — Кто вы и как вы сюда попали? — строго спросила незнакомца Фелиция Уэйнрайт.
   — Я — Августе Спациенте, — ответил полный господин, входя в зал.
   — Прошу прощения, госпожа Уэйнрайт, — воскликнул дворецкий, вбежав в зал. — Этот… этот человек прорвался, оттолкнув меня.
   — Я не нуждаюсь в указаниях прислуги, — заявил незваный гость, подходя к картине. — Мой племянник Джозеф сообщил мне, что его последнее произведение висит в вашем доме, госпожа Уэйнрайт. Я пришел, не теряя ни минуты, чтобы увидеть его, ведь оно, по сути, принадлежит мне.
   Нэнси внимательно рассматривала этого человека. Что-то в нем показалось ей странным. Для человека его лет, такого полного и неуклюжего, он двигался необычно живо и энергично. И его волосы были совсем уж белоснежными… Нэнси подумала, не парик ли это.
   «Но возможно, он просто подвижный, лысый старичок, который носит парик», — наконец решила Нэнси.
   — Мне вызвать полицию? — спросил дворецкий.
   — Нет, Конрад, все в порядке, — успокоила его Фелиция, после того как Августе церемонно поцеловал ей руку. — А как вы узнали, что я — Фелиция Уэйнрайт?
   — Джозеф много раз рассказывал мне о вашей царственной красоте, — ответил старик.
   — Почему бы ему еще немного не преувеличить? — прошептала Бесс, наклонившись к Нэнси.
   Спациенте резко обернулся к Бесс. Но тут выражение его лица потеплело.
   — Ах! — пробормотал он. — Мне посчастливилось лицезреть трех красавиц в одном зале.
   — Это Бесс Марвин и Нэнси Дру, — представила девушек Фелиция. — Так что же вам угодно?
   — Кажется, я пришел вовремя, — заявил Спациенте. — Вы как раз собирались продать то, что по праву принадлежит мне.
   — Вам? — переспросила Нэнси.
   — Вот именно. Мой племянник сказал, что оставил для меня картину у госпожи Уэйнрайт. Он велел мне прийти сюда и забрать ее. Видите ли, у меня в Нью-Йорке картинная галерея. И я могу организовать блестящую выставку картин Джозефа, тем более что его талант вполне этого заслуживает.
   — Здесь, вероятно, какое-то недоразумение, — настойчиво возразила Фелиция. — Джозеф преподнес мне эту картину в подарок. И я была готова расстаться с ней только ради того, чтобы стало как можно больше почитателей искусства Джозефа.
   — Тем более вам следует отдать картину мне, — заключил старик. — Несмотря на то что семья Спациенте отказалась от Джозефа — они считают, что их опозорили его нелады с законом, — я за него. Я верю, что он гений, а я как раз тот, кто может поддержать его и помочь ему встать на ноги.
   Фелиция вздохнула.
   — Я как раз собиралась сказать Нэнси, и теперь я говорю вам обоим: я не расстанусь с этой картиной до следующего понедельника. Возможно, вы слышали, что в субботу я провожу аукцион. В этом зале соберутся коллекционеры со всего мира. И я хочу, чтобы они увидели произведения Джозефа. Семь его картин висят в ресторане «Аризона-Хаус», где состоится торжественный обед по случаю аукциона. А затем, когда все придут сюда, они увидят эту, лучшую картину Джозефа. Именно такая выставка ему и нужна. Я не могу сейчас изъять из коллекции эту картину.
   Нэнси в душе содрогнулась. Что же будет, когда Фелиция узнает, что остальные картины уничтожены? Ей это будет не слишком приятно, это уж точно.
   — Но Джозеф обещал мне эту картину, — возразил Спациенте. — И она нужна мне сейчас.
   Нэнси немного прищурилась, глядя на старика. «Действительно ли он хочет повесить картину в своей галерее? Или пытался прибрать ее к рукам по той же причине, что и злоумышленник, изрезавший картины Спациенте в ресторане?»
   — Я встречусь с Джозефом в пятницу на занятиях по искусству, — вымолвила Фелиция Уэйнрайт. — И он сам сможет решить судьбу картины. Так ведь будет справедливо?
   На лице Спациенте выразилась откровенная досада, но он сдержал свое негодование.
   — Как можно не согласиться с такой прекрасной дамой? В интересах справедливости я по-Дожду еще два дня.
   — Благодарю вас, господин Спациенте, — ответила Фелиция.
   — Не стоит благодарности, — поклонился старик. — Я сам найду выход на улицу. Было приятно познакомиться с вами, сударыни.
   Еще раз всем поклонившись, он развернулся и вышел.
   — Ну и характер, — возмутилась Бесс, когда он вышел.
   — И все же он обаятельный, — задумчиво сказала Фелиция.
   Нэнси невольно чувствовала, что Августе Спациенте что-то скрывал. Может, он работал вместе с Джозефом Спациенте? Или он просто мошенник? Возможно, Джозеф Спациенте даже не подозревал о его существовании.
   — Джозеф говорил вам когда-нибудь о своем дяде? — спросила Нэнси.
   Фелиция отрицательно покачала головой:
   — Нет, но Джозеф неразговорчив.
   — Шоун рассказывал мне о вашей программе художественного воспитания заключенных, — начала Нэнси. — Как вы считаете, она увенчалась успехом?
   — Несомненно, — без колебания ответила Фелиция. — У многих из этих людей нераскрытые таланты. И эта программа дает им возможность конструктивно использовать свою творческую энергию.
   — Потрясающая идея, — искренне восхитилась Нэнси.
   Глаза Фелиции засияли.
   — А вы бы не хотели прийти в пятницу на наши занятия? Это предоставило бы вам возможность познакомиться с Джозефом. И чем покупать уже написанную картину, вы, возможно, могли бы заказать ему новую.
   — Это было бы чудесно, — подхватила Нэнси.
   Какая удача! У нее было такое чувство, что ключом ко всему, что здесь происходит, был Джозеф Спациенте. И встреча с ним могла бы подсказать ей, какую именно роль он во всем этом играет.
   — А вы, Бесс, хотите тоже пойти? — спросила Фелиция.
   — Конечно, но мне нужно работать, — ответила Бесс.
   Фелиция повернулась к Нэнси.
   — Заключенных привозят на автобусе в Общественно-культурный центр Ривер-Хайтса. Они не прибегали к насилию при совершении своих преступлений, но тем не менее их строго охраняют, — сообщила госпожа Уэйнрайт. — Мне нужно будет позвонить и заказать на вас пропуск. Но поскольку сегодня еще только среда, у меня будет два дня на всю эту канцелярскую писанину. Так что, думаю, это не проблема. — Фелиция вырвала листок бумаги из блокнота на столе. — Напишите свое имя, фамилию, адрес и номер страхового полиса.
   — А во сколько начинаются занятия? — спросила Нэнси, записывая на листке свои данные.
   — Давайте встретимся у входа в Центр в одиннадцать часов, — предложила Фелиция. — А теперь прошу извинить меня. Я пригласила на обед друга.
   Фелиция проводила Нэнси и Бесс до дверей.
   — До свидания, — попрощалась она, закрывая дверь.
   — Какая замечательная дама, — заметила Бесс. — А что ты думаешь о дядюшке Августе?
   — В нем определенно есть что-то странное, — ответила Нэнси. — Мне показалось, что я его уже видела.
   — Нэн, я думаю, ты бы запомнила, если б уже встречала его, — возразила Бесс. — Он совсем не похож на первого встречного.
   — Твоя правда, — хмыкнула Нэнси. — Но быть может, я видела его в программе «Новостей».
   — Ну и как, по-твоему, все это стыкуется? — поинтересовалась Бесс.
   — Не знаю, — призналась Нэнси. — Но неприятности в ресторане как-то связаны с картинами Джозефа Спациенте. Надеюсь, что моя встреча с ним прольет на это свет.
   Бесс посмотрела на часы. Уже полдень.
   — Нам лучше поскорее вернуться в ресторан, — заметила она. Нэнси кивнула.
   — Интересно, что там сейчас происходит?
   Когда Нэнси и Бесс подъехали к «Аризона-Хаус», стоянка перед рестораном была забита машинами. Нэнси припарковал ас ь позади ресторана, и девушки вошли через дверь черного хода.
   — Смотри-ка, — Бесс схватила Нэнси за руку, когда они выходили из кухни. — Гарольд Брэккетт опять здесь. Он, как и обещал, дает ресторану еще один шанс.
   Нэнси увидела, что в обеденный зал вслед за метрдотелем Ли входит знаменитый критик. В этот момент к ней подошел Шоун.
   — Я рад, что вы вернулись как раз вовремя, — сказал он. — Хочу, чтобы вы обслужили Гарольда Брэккетта. Как думаете, справитесь?
   — Но я ведь еще ни разу не обслуживала клиентов, — напомнила Нэнси.
   — Я знаю, но вы единственная, кому я могу доверять. Если еще что-нибудь случится, мне — конец. Я не могу допустить, чтобы мой ресторан получил плохой отзыв. Я буду подсказывать вам, что делать, и это единственный посетитель, которого вам придется обслужить.
   — Я попытаюсь, — задорно сказала Нэнси.
   — Что тут у вас происходит? — Лорин остановилась по дороге в комнату отдыха.
   — Я даю Нэнси возможность попробовать обслужить клиента. Она примет заказ у Гарольда Брэккетта, — решительно сказал Шоун.
   — Не кажется ли тебе, что она несколько неопытна? — заметила Лорин.
   — У меня есть на то свои причины, — спокойно возразил Шоун.
   — Ты хозяин, — пожала плечами Лорин и пошла дальше.
   Обернувшись к Нэнси, шеф-повар положил ей руку на плечо и провел в зал.
   — Просто подай ему меню и спроси, не желает ли он выпить для начала.
   — Заметано, — кивнула Нэнси, доставая меню из деревянного шкафчика на стене.
   Когда Нэнси подошла к столу Гарольда Брэккетта, в его глазах промелькнула догадка.
   — Мы с вами где-то встречались? — спросил он ее.
   — Я была здесь в тот день, когда вам подали… гм… острую рыбу, — ответила Нэнси, пожалев, что пришлось напомнить ему об этом неприятном случае.
   — Ах да… эта рыба… — Брэккетт с иронией улыбнулся. — И что же вы порекомендуете попробовать мне сегодня?
   Нэнси предложила ему попробовать горячую лепешку с начинкой из рыбы и крабов, которая так понравилась в прошлый раз ее отцу. Она спросила также, не желает ли он что-нибудь выпить, и знаменитый критик заказал фужер белого вина.
   — Лучшее «Шардонэ», которое у вас есть, пожалуйста, — попросил он.
   — Сейчас принесу, — ответила Нэнси. Пока Брэккетт изучал меню, Нэнси пошла в буфет за вином.
   — Обычно мы продаем это вино только бутылками, — сказал Рой, выстрелив пробкой из бутылки. — Но для Гарольда Брэккетта откроем наше лучшее «Шардонэ» и нальем фужер.
   — Спасибо, — поблагодарила Нэнси, приняв из рук бармена маленький поднос, на котором покачивался фужер.
   — Тпру! — прикрикнула она на фужер. — А донести вино не так просто, как кажется.
   — Держи поднос снизу, а другой рукой придерживай фужер за ножку, — посоветовал Рой, — Через некоторое время научишься носить фужеры одной рукой. Нужно только потренироваться.
   Не сводя глаз с фужера, Нэнси медленно пошла в обеденный зал. Краешком глаза она заметила Лорин, которая ловко несла большой поднос, заставленный тарелками с закусками, стаканами, бокалами, и кувшинами с водой. Лорин быстро шла в ее сторону.
   Подойдя к столу Брэккетта, Нэнси чуть отошла в сторону, чтобы пропустить Лорин.
   — Вот ваше вино, господин Брэккетт… — начала она, осторожно снимая фужер с подноса.
   И вдруг, когда Лорин проходила мимо, Нэнси почувствовала, как официантка резко подсекла ее ногой.
   У-ух! Нэнси подалась вперед. Словно в замедленной съемке она видела, падая на пол, как вино разливается во все стороны.
   В зале ресторана воцарилась тишина, и все взоры устремились на Нэнси.
   «Только не это», — подавленно подумала она. И — о чудо! — взглянув на Брэккетта, Нэнси увидела, что на него не попало ни капли вина. В основном вино вылилось на стену.
   К удивлению Нэнси, Брэккетт вскочил, чтобы помочь ей подняться. Лорин поставила свой поднос на соседний свободный столик.
   — Неловкая и неуклюжая, — уколола она.
   Нэнси безмолвно уставилась на нее.
   — Дайте этой юной даме воды, — попросил Брэккетт Лорин. Он взял с ее подноса стакан и держал, пока Лорин наполняла его водой. Затем, не выпуская стакан из рук, он отвернулся от Лорин и Нэнси.
   — В чем дело? — спросила его Лорин.
   — Мне показалось, что я заметил в стакане пылинку, — объяснил Брэккетт, повернувшись к девушкам. — Я хотел получше ее разглядеть.
   — Дайте я посмотрю, — попросила Лорин и взяла у него стакан. Она отошла на несколько шагов и подставила стакан под луч света, падающий из застекленного проема в крыше.
   — Не вижу здесь никаких пылинок, — пожав плечами, ответила она.
   — Возможно, это был просто отблеск, — предположил Брэккетт, протягивая Нэнси стакан с водой.
   У Нэнси на лбу вспухала болезненная шишка.
   — Спасибо, — сказала она, отпивая воду. — Извините, пожалуйста. Брэккетт хмыкнул.
   — Этот ресторан, кажется, действительно средоточие всех бедствий западного полушария. Но я уверен, что вы не виноваты. Скажите, чего мне еще ожидать? Землетрясения? Приливной волны?
   Несмотря на свое смущение, Нэнси рассмеялась.
   — Единственное бедствие здесь — это ты, — отгрызнулась Лорин. Она свирепо посмотрела на Нэнси, потом взяла свой поднос и ушла.
   Брэккетт удивленно поднял брови.
   — Это шутка?
   — Не совсем, — уточнила Нэнси. — На самом деле она сделала мне подножку.
   — Я подозревал, что так оно и было, — посочувствовал Брэккетт. — Но скажите мне, Нэнси Дру, что за бедствие постигло картины, висевшие на этой стене?
   Нэнси решила не говорить Брэккетту правду. Ему не надо знать, что ресторан в осаде.
   — Шоун решил, что виды юго-западных равнин больше подойдут к общему интерьеру зала, — правдоподобно объяснила она.
   — Понятно. А Шоун больше не собирается выставлять картины-подлинники? — поинтересовался Брэккетт.
   — Возможно, — ответила Нэнси, припомнив, как Шоун говорил, что Фелиция, вероятно, захочет, чтобы он опять купил у нее картины. — А почему вы спросили?
   — Обстановка — часть целостной картины ресторана, — пояснил критик. — В своих очерках я уделяю внимание качеству еды, обслуживанию и интерьеру.
   — Но давайте все же вернемся к обслуживанию, — предложила Нэнси. — Вы уже решили, что будете заказывать?
   — Я попробую горячую лепешку с рыбой и крабами, как вы предлагали, — ответил Брэккетт. — А начну я, пожалуй, с жареных устриц.
   — Я передам ваш заказ и вернусь со вторым фужером вина, — сказала Нэнси, отходя от стола. Она прошла через весь зал на кухню.
   — Ну как? — нетерпеливо спросил Шоун.
   — Все в порядке, — ответила Нэнси и зачитала шеф-повару заказ Брэккетта. Она решила не говорить ему, что Лорин подставила ей ногу. У него и так было много неприятностей.
   Зайдя еще раз в буфет, Нэнси сказала Рою:
   — Хорошо, что вы открыли целую бутылку. Мне нужен еще фужер.
   — Да, одна из официанток рассказала мне, что случилось, — мягко сказал Рой, наполняя стакан, — Эта Лорин нарочно тебе это подстроила.
   — Я думаю, — согласилась Нэнси, взяв у него фужер. Она заметила, как плещется вино и поняла, что ее рука дрожит.
   — Эй, девочка, расслабься, — посоветовал Рой, беря фужер назад. — Не расстраивайся из-за того, что случилось.
   — Нет, дело не в этом. Мне вдруг ни с того ни с сего стало не по себе, — объяснила Нэнси. Она чувствовала слабость и сухость во рту.
   — Ты не ушиблась, когда упала? — спросил Рой.
   Дрожь понемногу прошла, и Нэнси почувствовала себя лучше.
   — Все пройдет, — сказала она, направляясь с фужером вина обратно в зал.
   Нэнси принесла Брэккетту его вино, а затем и жареных устриц, которые ему, кажется, пришлись по вкусу. Когда его обед был готов, она аккуратно поставила все тарелки на поднос.
   Но когда она шла по залу, стараясь держать поднос ровно, ее ноги словно налились свинцом. Неожиданно все вокруг нее стало удлиняться и колебаться. Все звуки отдалились и исказились, словно она слышала их, находясь под водой.
   И вдруг зал бешено завертелся. Нэнси слышала, как ее поднос звякнул, ударившись об пол. Но затем колеблющиеся очертания предметов растаяли, и все окутала непроницаемая тьма.

ОТНОСИТЕЛЬНАЯ ОПАСНОСТЬ

   Целый час после этого Нэнси читала и перечитывала записку. Она не стала показывать ее отцу, когда он вернулся домой, решив, что он и так уже достаточно поволновался из-за нее.
   Хотя слова были написаны печатными буквами некоторые буквы выдавали почерк. Примечательной была буква «е», она сильно наклонялась назад и походила на оборотное «э». Уголки «л» в третьем слове также были заострены. Записку написали на листе плотной бумаги хорошего качества. По неровному верхнему краю Нэнси догадалась, что листок вырвали из блокнота. Девушка пыталась понять, кто же написал это послание: мужчина или женщина, но по печатным буквам определить это было слишком сложно.
   Нэнси вздохнула. Ее запугивали и раньше, когда она вела другие дела. Но сейчас она знала, что этот человек отнюдь не шутит. Как далеко сможет зайти он или она?
   На следующее утро Нэнси надела на себя черные брюки и нежно-голубую шелковую блузку. Волосы она закрепила сзади синей заколкой. Позавтракав, она поехала в Культурно-общественный центр Ривер-Хайтса. У дверей ее уже ждала Фелиция Уэйнрайт.
   — Вот ваш пропуск, — Фелиция протянула Нэнси большую белую карточку. — Занятия проходят в зале чуть дальше по этому коридору.
   — Вам нравится преподавать? — поинтересовалась Нэнси, когда они шли по длинному гулкому коридору.
   — Да, конечно. В основном я просто поощряю и поддерживаю своих учеников. Но я несколько лет изучала живопись в Риме, так что вполне могу объяснить им несколько основных моментов и принципов.
   Они остановились перед дверью, возле которой стояли два охранника в форме.
   — Она со мной, — сказала им Фелиция, а Нэнси показала свой пропуск.
   В хорошо освещенном зале с высоким потолком десять человек в серых комбинезонах внимательно работали у холстов, стоящих на мольбертах. В каждом углу зала стоял охранник в форме. Когда Фелиция с Нэнси вошли в зал, заключенные оторвались от своих полотен. Взяв Нэнси за руку, Фелиция подвела ее к невысокому темноволосому мужчине, писавшему красками. Нэнси сразу узнала Джозефа Спациенте по фотографии в газете.
   — Джозеф, познакомься, это Нэнси Дру, большая поклонница твоего искусства. Возможно, она захочет заказать тебе картину, — сообщила Фелиция.
   Спациенте взглянул на Нэнси и снова занялся своей работой.
   — Я не работаю на заказ, — пробормотал 0н, обмакнув кисть в краску на палитре.
   Набросок картины, над которой работал Спациенте, уже был сделан на холсте карандашом. Нэнси отметила, что это был тот же пейзаж, что и на тех трех полотнах, которые она уже видела, — озеро, окруженное деревьями. Набросок был сделан легкими штрихами, детали почти непроработаны, кроме дерева в нижнем левом углу. Каждый миллиметр его коры был выписан карандашом с величайшей тщательностью. — Этот пейзаж с озером, кажется, пленил вас, — вежливо обратилась к нему Нэнси.
   — М-м-м-ф, — проворчал он в ответ. Решительным движением кисти он покрыл карандашные наброски на стволе дерева длинным мазком коричневой краски.
   — Когда вы напишете этот зимний пейзаж, серия будет завершена, — заметила Фелиция. — Весна и лето выставлены в ресторане «Аризона-Хаус», осень — у меня. А где мы повесим зиму?
   В глазах Спациенте, не выражавших ничего, кроме откровенной скуки, зажглись искры интереса.
   — А разве мой дядя Августе не связался с вами?
   — Я как раз собиралась сказать об этом, — немного взволнованно ответила Фелиция. — Он говорит, что вы обещали ему ту картину, которую подарили мне.
   — Я нарисую вам другую, — угрюмо сказал Спациенте. — Отдайте ему ту картину. И я хочу, чтобы он получил и эту картину тоже.
   Губы Фелиции дрогнули. Этот подарок, несомненно, был дорог ей.
   — Но, Джозеф, — возразила она, — не может ли твой дядя подождать, пока закончится мой аукцион? Твое произведение увидят многие важные люди и…
   — Я хочу, чтобы картины отдали Августе! — вспыхнул Спациенте. Он вскочил со стула, покраснев от ярости.
   Испугавшись, Фелиция неловко попятилась и опрокинула маленький столик, на котором Спациенте разложил книги по искусству и наброски.
   В одно мгновение два охранника оказались около Спациенте. Они схватили его за руки и молча вывели из зала.
   Фелиция побледнела.
   — О Боже! Это ужасно. Начальник тюрьмы очень строг в отношении дисциплины и безопасности. Джозефа могут отстранить от занятий.
   — Но это не ваша вина, — робко вставила Нэнси.
   — Моя, — возразила Фелиция. — У Джозефа артистический темперамент. Мне не следовало раздражать его. Обычно он такой тихий. Мне надо объяснить все охранникам, — заторопилась она и выбежала из зала.
   Воцарилась неловкая тишина. Все заключенные смотрели на Нэнси.
   — Займитесь работой! — прикрикнул на них охранник.
   Нэнси поправила опрокинутый столик и наклонилась, чтобы собрать с пола книги и рисунки. Теперь, когда она познакомилась со Спациенте, она поняла, что он совсем не был кроткой овечкой, как считала Фелиция. И для него, видимо, было очень важно, где именно находятся его картины. Нэнси задумалась: а не были ли его картины как-то связаны с неудавшимся ограблением банка или даже с продажей с аукциона рубина «Глаз дракона»?
   И вдруг Нэнси вспомнила, что было написано о Спациенте в той газетной статье. Его шайка вывела из строя усовершенствованную систему сигнализации. В доме Фелиции тоже была установлена сложная система. Есть ли здесь какая-то связь?
   Нэнси подняла с пола тяжелую книгу по живописи, и из-под ее обложки выскользнули два листочка бумаги. Склонившись над ними, Нэнси внимательно их осмотрела. На одном листке был рисунок — несколько линий сначала шли прямо, а потом поворачивали зигзагами через неравные промежутки. Мелким убористым почерком Спациенте надписал рисунок: «Последняя четверть, зима».
   На другом листке была записка:
   «Джо. Почему так долго? Нужна твоя последняя работа. Где она будет? Все готово. Ты не пожалеешь. Твой любящий дядя».
   Несомненно, это дядюшка Августе. Нэнси не отрывала взгляд от записки. И вдруг кровь застыла У нее в жилах. Буквы «е» наклонялись назад, напоминая оборотное «э». Уголки «л» были заострены.
   Записку с угрозами подбросил ей дядюшка Августе!
   Нэнси перевернула листок. Это письмо даже было написано на той же самой плотной мелкозернистой бумаге высшего сорта.
   Но к чему дядюшке Августе запугивать ее? И откуда же он узнал, что она имеет отношение к делу «Аризона-Хаус»? Может, это он изрезал картины? Нет. Тот был не толстый. Что же все это значат?
   В этот момент в зал вернулись Фелиция и Джозеф. Нэнси быстро засунула листки в книгу и положила ее на столик.
   — Все в порядке? — спросила она, поднимаясь.
   — Да. Я объяснила, что это целиком моя вина, — поспешно ответила Фелиция. — Вы совершенно правы, Джозеф. Вы должны поступать по своему усмотрению с вашими собственными картинами. Я отдам вашему дяде осенний пейзаж и прослежу, чтобы он получил и зимний, как только тот будет завершен.
   — Я завершу его к концу занятий, — заявил Спациенте.
   — Так скоро? — удивилась Фелиция. Спациенте фыркнул:
   — Я уже не один раз его рисовал. — Он нахмурился, посмотрев на Нэнси. — И уберите ее ®т меня, ладно? Я не могу работать, когда она стоит у меня над душой и дышит мне в затылок.
   Фелиция посмотрела на Нэнси.
   — Конечно, — поспешно сказала девушка. Она уже достаточно увидела.
   Нэнси спустилась по широким ступенькам Культурного центра и села в машину. Через несколько минут она остановилась у телефонной будки и позвонила Шоуну в «Аризона-Хаус». Шоун сказал ей, что Джек не появлялся и до него невозможно дозвониться. И Нэнси решила отправиться к Джеку домой. В ее сумочке был его адрес.
   Вскоре Нэнси въехала в жилую часть города. Улицы, по которым она проезжала мимо скромных домиков с небольшими палисадниками, были пустынными и тихими. Она оставила машину на обочине напротив дома, где жил Джек. Это был одноэтажный опрятный домик с синей пристройкой. Нэнси прошла по дорожке и позвонила в дверь. Она решила встретиться с Джеком лицом к лицу. Ей хотелось выяснить, что Джек имел против Шоуна. И еще надо было узнать, был ли у Джека сообщник. С кем он работал? С Лорин? С дядюшкой Августе? С таинственным злоумышленником? Или с ними всеми?
   Подождав немного, Нэнси заметила, что на подъездной аллее нет машины. И никто не открыл дверь. Обогнув дом, Нэнси подошла к заднему крыльцу и заглянула в окно кухни. Никого. Окно рядом с дверью было немного приоткрыто. Бродить вокруг дома в ожидании Джека не имело смысла. К тому же это была подходящая возможность, чтобы провести небольшое расследование на свой страх и риск.
   Ей не составило труда приподнять раму, дотянуться и открыть дверь черного хода. В следующее мгновение она уже стояла в крошечной кухне Джека.
   Смежная комната была столовой. Стены украшали старые фотографии: старый ресторан «У Жака», фотографии Джека в момент получения премий за кулинарное искусство, а также фотографии Джека с политическими деятелями, спортсменами и другими известными людьми с автографами этих знаменитостей. Ресторан, очевидно, за центральное место в жизни Джека.
   Рассматривая фотография, Нэнси услышала на заднем крыльце и вздрогнула от неожиданности. Она повернулась на каблуках и увидела, в дом входит Джек.
   — Вы! — воскликнул он, вбегая в комнату. Что вы здесь делаете?
   — Ищу вас, — дерзко ответила Нэнси. — Мне нужно задать вам несколько вопросов.
   Джек подбежал к телефону, висевшему на стене кухни.
   — Я вызываю полицию, — пригрозил он.
   — Прекрасно! — не испугалась Нэнси. — Вы сможете рассказать им, почему пытались сжечь дотла «Аризона-Хаус». Вы облили скатерти водкой, а потом бросили спичку. Но это был не только поджог. Это было покушение на убийство. Бесс и я были заперты в кухне ресторана.
   Джек застыл на месте.
   — Нет, — ужаснулся он. — Никакого убийства. Я никому не хотел причинить вреда. — Он бросил трубку телефона и тяжело опустился в кресло. — Я только хотел, чтобы кухня закоптилась и ресторан закрылся на ремонт. У меня и в мыслях не было, чтобы кто-нибудь пострадал. Как вы думаете, почему я выпустил вас из холодильника? Я — не жестокий человек. Я просто хотел вернуть свой ресторан. У этого мальчишки нет прав на это дело.
   — Что вы имеете в виду? — уточнила Нэнси.
   — Его отец был вором! — воскликнул Джек, сердито ударив кулаком по ручке кресла. — Он вел счета, а я управлял рестораном и готовил. Но когда он умер, мне пришлось самому заняться счетами. Вот тогда-то я и узнал, что там творилось. Он обкрадывал меня! Тысячи и тысячи долларов были переведены на счет компании «Напитки Эй-Би-Си». Но такой компании не существовало! Это был его собственный счет! Той части ресторана, которую унаследовал Шоун Морган, не хватило бы даже на первый взнос, чтобы возместить все те деньги, которые украл его отец. Он вычерпал все резервы. С той жалкой суммой, что осталась, я не мог как следует вести дела. Все мои кредиторы хотели, чтоб оплатили их счета, но их нечем было оплачивать.
   — Вы говорили об этом Шоуну? — спросила Нэнси.
   Джек презрительно махнул рукой.
   — Эх! Ну и что бы из этого вышло? Яблоко от яблони недалеко падает. Нет. Я хотел только вернуть свой ресторан.
   — Итак, вы решили выжить Шоуна из ресторана, — подытожила Нэнси. — А что вы собирались делать потом?
   — Выкупить у него ресторан назад, конечно, — ответил Джек. — Недавно я унаследовал небольшое состояние. Его недостаточно, чтобы открыть новый ресторан. Но этих денег хватит, чтобы купить убыточный ресторан и вернуть ему прежнюю славу. Я бы переманил к себе всех клиентов «Сен-Тропеза».
   «Сен-Тропез», — вспомнила Нэнси запись на пленке в квартире Лорин. Из слов Джека Нэнси сделала вывод, что он конкурирует не с Шоуном.
   — С вами еще кто-то работает? — спросила Нэнси.
   Джек явно удивился.
   — Нет.
   — Вы лжете, — вызывающе сказала Нэнси. — Кто изрезал картины в ресторане?
   — Картины? — смущенно повторил Джек. — Я не трогал никаких картин.
   — И Лорин вам тоже помогает, да? — поднажала на него Нэнси. — Это она хотела отравить меня.
   — Лорин хотела отравить вас? — недоверчиво переспросил Джек.
   Нэнси разочаровывалась все больше.
   — Джек! Признайтесь, кто работает на вас. Я точно знаю, что ваш сообщник — Августе Спациенте.
   — Я понятия не имею, о чем вы говорите, — настаивал на своем Джек. И что-то в его тоне подсказывало ей, что он говорит правду. — Барышня, я в ответе за несколько неприятных происшествий в ресторане: возаби, водопровод, пожар, мыши, книга заказов. Но я не резал никаких картин, не знаю никакого Августе и не имею ничего общего с отравлениями. Я не приходил в ресторан с той самой ночи, когда вы погнались за мной из кухни.
   — А почему? — спросила Нэнси. Джек пожал плечами.
   — А зачем? Я понял, что вы разоблачили меня. И думал, что мне пришел конец. Я ждал, что за мной вот-вот приедет полиция.
   — Шоун не сдал вас, — сказала Нэнси.
   — Хм-м-м, — хмыкнул Джек, скрестив руки на груди. — А почему?
   — Потому что не мог поверить, что вы действительно способны на такое. И потому, что он вас любит, — объяснила Нэнси.
   — Наверно, я недооценил его, — признался Джек.
   — Похоже, что он вас тоже недооценил, — заметила Нэнси. — Шоун думал, что вы на его стороне.
   На лице Джека появилось такое выражение, что Нэнси поняла: ее слова задели его за живое.
   — Я провожу вас до дверей, — предложил он.
   — Спасибо, я сама найду выход, — ответила Нэнси и, пройдя мимо него, вышла через кухонную дверь.
   Нэнси поехала прямо в «Аризона-Хаус». Ей нужно было поговорить с Шоуном. Возможно, вдвоем они смогут разгадать эту загадку.
   Когда Нэнси приехала в ресторан, обеденная смена заканчивала работу.
   — Привет, — поздоровался с ней Ли в фойе. — Как ты себя чувствуешь?
   — Намного лучше, — ответила она. — Шоун здесь?
   — Наверху, — сообщил Ли. Нэнси застала Шоуна в его кабинете. Он внимательно изучал счета.
   — Плохие новости? — спросила она, заметив мрачное выражение его лица.
   — Очень плохие, — подтвердил он. — Мне как-то надо продержаться до конца завтрашнего приема госпожи Уэйнрайт. Как только она заплатит мне, я смогу оплатить хоть часть этого долга, который просто душит меня.
   Нэнси не успела ответить ему, как Шоун вскочил на ноги.
   — Ах, здравствуйте, — приветствовал он кого-то позади Нэнси.
   Нэнси обернулась и увидела, что в дверях кабинета стоит Фелиция Уэйнрайт. Ее лицо выражало глубокие душевные переживания.
   — Господин Морган! — обратилась она. — Завтрашний ужин отменяется!

СКРЫТАЯ ОПАСНОСТЬ

   Нэнси опустила монету в телефон-автомат в ресторане и поспешно набрала номер Фелиции Уэйнрайт. Нужно предупредить Фелицию о возможной опасности.
   Щелк… щелк… взз… — в трубке слышались странные звуки. Нэнси позвонила на телефонную станцию, и ей сказали, что на линии неисправность и номер Фелиции проверяют.
   — Бесс! — воскликнула Нэнси, подбежала к гардеробу и быстро нацарапала номер на визитной карточке «Аризона-Хаус». — Вот номер Фелиции Уэйнрайт. Постарайся дозвониться до нее. Скажи ей, чтобы она не впускала в дом ни Брэккетта, ни Августе. Это правда очень важно.
   — Ладно. А что случилось? — удивилась Бесс.
   — Расскажу, когда вернусь, — обронила Нэнси, выбегая из парадной двери ресторана.
   Было уже без четверти семь, когда Нэнси подъехала к аллее, ведущей к особняку Уэйнрайт. Здесь ее остановил охранник в форме, в руке у него была рация.
   — Меня зовут Нэнси Дру, — представилась сыщица. — Госпожа Уэйнрайт меня знает, мне нужно поговорить с ней.
   Охранник связался с кем-то по рации. Наконец, он помахал Нэнси, чтобы она проезжала.
   Поднимаясь по подъездной аллее, Нэнси была изумлена при виде происшедших изменений. Воспользовавшись пунктом проката, Шоун проделал потрясающую работу. В легких вечерних сумерках весело сияли маленькие белые фонарики, висевшие на проволоке, натянутой от столбов. Под белыми шатрами уютно разместились столики, щедро уставленные восхитительными закусками и хрустальной посудой, сверкающей в последних лучах заходящего солнца.
   Нэнси увидела, как Шоун, одетый в белый наряд шеф-повара, командует небольшой армией официантов и официанток, которых он нанял на этот вечер. Он не заметил ее, а у нее не было времени с ним разговаривать. Она не останавливаясь ехала к дому.
   Дверь открыл дворецкий Конрад.
   — Входите, мисс Дру, — вежливо пригласил он. — Охранник сообщил госпоже Уэйнрайт, что вы едете. Подождите, пожалуйста, в фойе. Она сейчас в гостиной, разговаривает с каким-то господином. Она скоро к вам выйдет.
   — С господином? — переспросила Нэнси. — А как он выглядит?
   — Не могу сказать вам, мисс, — важно ответил Конрад и вышел.
   В противоположность сутолоке и суматохе снаружи в особняке было тихо и спокойно. Как только Конрад ушел, Нэнси поспешила в гостиную, где они на днях встречались с Фелицией, и заглянула в щелку между створками высокой двери.
   В гостиной Фелиция разговаривала с Гарольдом Брэккеттом! Фелиция в длинном свободном платье золотистого оттенка была похожа на принцессу. Ее светлые волосы были зачесаны назад и завязаны золотым бантом. Брэккетт стоял к Нэнси спиной.
   — Я очень рада, что вы хотите приобрести обе картины, — сказала Фелиция. — Шоун Морган дал вам правильный адрес. Выписывайте чек на имя Джозефа Спациенте, а после аукциона вы сможете забрать картины.
   — Я бы хотел забрать их сейчас, — резким тоном заявил Брэккетт.
   — Все, о чем я прошу, — лишь несколько часов, чтобы мои гости получили возможность увидеть эти полотна, — пояснила Фелиция.
   — Дорогая моя, я хочу получить эти картины немедленно, — потребовал Брэккетт, и его голос зазвенел как сталь.
   Нэнси услышала, что в фойе вернулся Конрад. Она тихонько проскользнула в приоткрытые двери. Фелиция и Брэккетт, видимо, были так поглощены своей беседой, что не заметили ее.
   — Об этом не может быть и речи, — возразила Фелиция.
   — Мне очень жаль, но будет именно так, — ответил Брэккетт, и в его голосе послышалась неприкрытая угроза.
   «Становится жутко, — подумала Нэнси. — Свяжусь-ка я с охраной».
   Она уже собиралась было выскользнуть за дверь, но остановилась, услышав вдруг крик Фелиции.
   Брэккетт достал из кармана пистолет! С ужасом уставившись на него, Фелиция невольно прикрыла рот рукой.
   Нэнси затаила дыхание. Нужно что-то делать. На маленькой полке возле двери стояли старинные книги в кожаных переплетах. Боковыми стенками полки служили два мраморных попугая. Придерживая рукой книги и наклонив их в другую сторону, Нэнси тихонько сняла с полки ближнего попугая. Она ощущала в руке твердую поверхность и тяжесть мрамора, все ближе подкрадываясь к Брэккетту.
   Теперь Фелиция заметила ее. На мгновение их взгляды встретились, но Фелиция тут же отвела глаза.
   — Хорошо, — сказала она. — Забирайте картины. Только не трогайте меня.
   Нэнси подошла сзади к Брэккетту, не смея лишний раз вздохнуть. Собравшись с духом, она высоко занесла попугая над головой мужчины, приготовившись ударить его.
   Но в ту секунду, как она подняла руку, Брэккетт почувствовал, что она рядом.
   Резко повернувшись, он схватил ее за руку, и мраморный попугай с грохотом полетел на пол. Мгновенно среагировав, Нэнси ловко ударила его ногой по голени. Вскрикнув, Брэккетт швырнул ее на ряд складных стульев.
   Фелиция кинулась к двери, но Брэккетт успел первым. Он оттолкнул ее обратно в комнату.
   Направив пистолет на Нэнси и Фелицию, Брэккетт пятясь отошел к двери и плотно ее закрыл. Нэнси надеялась, что Конрад услышал шум, но вспомнила, что он направлялся в другой конец зала. Возможно, он ушел и ничего не слышал.
   — Вы работаете на Августе Спациенте? — спросила Фелиция.
   Брэккетт запрокинул голову и рассмеялся.
   — Сударыня, я и есть Августе Спациенте. Я польщен, что мой грим и костюм так славно провели вас.
   — Так кто же вы на самом деле? — прямо спросила Нэнси.
   Он с издевкой поклонился:
   — Элекс Тэмплтон к вашим услугам.
   В этот момент в дверь постучали. Тэмплтон быстро встал сбоку от двери и указал Фелиции пистолетом на выход.
   — Избавьтесь от них, — приказал он. Фелиция немного приоткрыла дверь, и в просвете показался Конрад.
   — Я слышал грохот, — сказал дворецкий. — Что-нибудь случилось?
   — Господин Брэккетт споткнулся о стулья, — спокойно ответила Фелиция.
   — Очень хорошо, мадам, — сказал Конрад. — Да, а мисс Дру, видимо, ушла. Вы говорили с ней?
   — Нет, я… думаю, у нее не было времени ждать, — проговорила Фелиция. — Благодарю вас, Конрад, — добавила она и закрыла дверь.
   — Вот и славно, — похвалил Брэккетт, по-прежнему держа ее на мушке.
   — Но зачем же вам так нужны эти картины? — спросила Фелиция.
   — Ему нужны не картины, — пояснила ей Нэнси. — А то, что скрыто в них.
   — Умница, — усмехнулся Тэмплтон и махнул Фелиции пистолетом. — Мне были бы не нужны эти картины, если бы вы сами отдали мне рубин.
   — Но это невозможно, — решительно возразила Фелиция. — Он заперт наверху в сейфе, к которму подключена сложнейшая система сигнализации. Даже я не могу достать его, не наделав шума. Тотчас сбегутся все охранники, которых я наняла на сегодняшний вечер. Только начальнику охраны известно, как отключить сигнализацию.
   — Не только ему, — ухмыльнулся Тэмплтон. — Догадайтесь, кто разработал эту систему?
   — Вы? — недоверчиво предположила Фелиция. Тэмплтон отрицательно покачал головой.
   — Джозеф Спациенте, — тихо сказала Нэнси.
   — В яблочко! — воскликнул Тэмплтон. — Вы и правда смышленая.
   — Ведь это Джозеф помог вам отключить сигнализацию в банке, да? — резко спросила Нэнси. — Он вроде кудесника по системам сигнализации.
   — Вы основательно подготовились. Я потрясен, — поддел девушку Брэккетт. — Да, мы вместе с Джо были в этом деле. К несчастью, ему не повезло, и его поймали.
   — Я все еще не понимаю, — дрожа, произнесла бледная Фелиция.
   — Джо знает каждый дюйм вашей сигнализации. Прежде чем вступить на путь преступлений, он работал инженером в крупной компании по производству систем сигнализации и разработал там вашу систему. Когда мы услышали о том, что вы продаете свой рубин с аукциона, — ну, искушение было слишком велико, чтобы перед ним устоять.
   — Но ведь Джо в тюрьме. — вставила Нэнси.
   — Верно, — согласился Тэмплтон. — И всю его почту вскрывают. Он послал мне зашифрованное письмо, в котором в общих чертах набросал свой план, но он никак не мог переправить мне электросхему вашей сигнализации. Охранники тут же перехватили бы ее. И тут, благодаря госпоже Уэйнрайт и ее очаровательной программе по искусству, Джо придумал превосходный план.
   — Он начертил части электросхемы на коре дерева в нижнем левом углу четырех почти идентичных картин, — продолжила за него Нэнси.
   — Весна, лето, осень и зима, — весело пропел Брэккетт. — Он был так осторожен. Если бы он начертил сразу все на одной картине, кто-нибудь из охранников мог бы догадаться, в чем дело. Но Джо никак не рассчитывал, что госпожа Уэйнрайт станет такой поклонницей его таланта. Он не ожидал, что его произведения будут выставлены в ресторане и в этом великолепном особняке. Он думал, она просто передаст их его дорогому дядюшке Августе. Вы очень усложнили мне жизнь, госпожа Уэйнрайт.
   — Итак, вы выследили первые две картины и пришли за ними в «Аризона-Хаус», выдав себя за критика Гарольда Брэккетта.
   Тэмплтон фыркнул от смеха.
   — Я просто пришел в ресторан, чтобы прикинуть, как подобраться к картинам. А тут милая гардеробщица — как же ее звали? Ах да, Бесс! — так вот она решила, что я знаменитый Гарольд Брэккетт. А когда я услышал, что в ресторане неприятности, которые, возможно, вы помните, я испытал лично на себе, — все встало на свои места.
   — Так это Бесс подала вам идею изуродовать картины? — поразилась Нэнси.
   — Боюсь, что да. Все равно кто-то уже громил ваш ресторан, так что я лишь присоединился к общему веселью. Я изрезал картины и забрал нужные мне фрагменты, справедливо полагая, что вина падет на таинственного недоброжелателя. — Тэмплтон замолчал и, нахмурившись, посмотрел на Нэнси. — Но я не рассчитывал, что все может застопориться из-за вас. Куда бы я ни повернулся, там всякий раз оказывались вы. От вас, казалось, невозможно избавиться. Сначала вы преследовали меня до самой автомойки. Я весь промок, выскочив из машины в самый разгар помывки! Затем, приехав сюда как дядюшка Августе, я снова наскочил на вас. И сейчас вы снова здесь! Что это с вами? Вам что, некуда больше себя девать?
   — Чтобы отпугнуть меня, недостаточно подбросить записку с угрозами и подсыпать мне в воду секонал, — ответила Нэнси.
   — Ах да, секонал! Я хотел продолжить череду невзгод в вашем ресторане, нужно было чем-то отвлечь ваше внимание, чтобы вы не связали картины с рубином. Но если это напугало вас немножко, тем лучше.
   — И вы снова явились в «Аризона-Хаус» под видом Гарольда Брэккетта, чтобы выяснить, не появилась ли четвертая картина, — догадалась Нэнси.
   — Это было прекрасное прикрытие, — весело подтвердил Тэмплтон. Но затем его лицо посерьезнело, — А теперь, госпожа Уэйнрайт, я хочу, чтобы вы сняли со стены эти две картины. Терпеть не могу быть нелюбезным, но не хочу опускать ствол моего пистолета.
   Встав на деревянный стул, Фелиция сняла со стены зимний пейзаж и положила его на длинный стол вишневого дерева. Затем она встала на стол и сняла «Осень». Вторую картину она положила рядом с первой.
   — Вы обе станьте рядом вот здесь, чтоб мне было вас видно, — приказал Тэмплтон, пистолетом показывая, чтобы Нэнси придвинулась к Фелиции.
   Тэмплтон вытащил из кармана перочинный нож. Быстро и решительно он вырезал два треугольника из левого нижнего угла каждой картины. Положив пистолет на стол, он снова полез в карман и достал пузырек со скипидаром и лоскут. Смочив лоскут скипидаром, он принялся стирать краску с кусочков холста.
   — Превосходно, — пробормотал Тэмплтон себе под нос, внимательно осмотрев замысловатый карандашный узор, проявившийся, когда он стер краску. — Он у меня. Из этого выйдет толк. — Из внутреннего кармана он достал треугольники, вырезанные из первых двух картин, тоже тщательно отмытые от краски.
   — Я видела какие-то непонятные линии на одном из листков Джозефа Спациенте, — заметила Нэнси. — Это и была электросхема?
   — Дайте этой девушке приз, — подхватил Тэмплтон. — Джо начертил части схемы под каждым из четырех деревьев. Теперь я точно знаю, как пробраться через систему сигнализации. А четвертый фрагмент, скрытый под восхитительным зимним пейзажем, скажет мне, как пройти, не коснувшись невидимых лазерных лучей. Похоже, что рубин «Глаз дракона» скоро будет принадлежать мне.
   — Вы действительно не в своем уме, — дерзко бросила ему Фелиция. — Вы что, серьезно думаете, что сможете уйти с рубином под самым носом всех этих людей?
   — Я уже проделывал такое, — ответил Тэмплтон, — и собираюсь проделать это снова. — Он указал пистолетом на дверь в дальнем конце комнаты. — А сейчас я спрячу вас, дамы, в заброшенном помещении для прислуги.
   — В моем доме нет комнаты для прислуги, — попыталась обмануть его Фелиция.
   — Ну, называйте это как хотите, но я знаю, что в нежилой части дома есть заколоченное помещение. Я видел его, когда проводил здесь осмотр собственности на прошлой неделе.
   — Что? — спросила Фелиция удивленно и в то же время озадаченно.
   — Я уверен, вы припомните ту ночь, когда был тот досадный случай с вашей сигнализацией. Я никогда не берусь за дело, не узнав хорошенько каждый дюйм помещения, которое собираюсь ограбить. К сожалению, я не располагал всей необходимой информацией и допустил оплошность. Я провел несколько часов, вжавшись в тень на крыше, ожидая, когда уйдут охранники. Какая кошмарная выдалась ночь! Но, во всяком случае, я нашел чудное местечко, куда смогу запрятать вас обеих. А теперь, пожалуйста, продвигайтесь к двери.
   Под дулом пистолета Нэнси и Фелиция вышли за дверь и стали подниматься по узким ступенькам. Понимая, что их скоро запрут в каком-то заколоченном чулане, Нэнси решила, что пришло время что-то предпринять.
   — У-у-ух! — вскрикнула она, притворившись, что споткнулась на узкой лестнице.
   — Поднимайся! — прикрикнул Тэмплтон. Фелиция шла на несколько ступенек впереди нее.
   — С вами ничего не случилось? — встревожилась она.
   — Мне кажется, я вывихнула ногу, — простонала Нэнси.
   Когда Тэмплтон нагнулся, чтобы осмотреть ее ногу, Нэнси сильно ударила его ногой в живот. Он охнул, но устоял, оперевшись на стену. Нэнси бросилась к нему и схватила пистолет. На секунду ей показалось, что она крепко держит его. Но тут Тэмплтон с силой сжал ее запястье своей левой рукой.
   Следующее, что запомнила Нэнси, — как она и Тэмплтон покатились вниз по лестнице, не выпуская пистолет.